Наброски нынешней карты Европы были сделаны 75 лет назад в Тегеране

28 ноября 1943 года началась знаменитая Тегеранская конференция, где состоялась первая очная встреча трёх лидеров антигитлеровской коалиции – Сталина, Рузвельта и Черчилля. В историографии и публицистике это событие традиционно «затмевается» двумя другими – Ялтинской и Потсдамской конференциями, прошедшими уже в победном 1945-м. И это, в принципе, понятно. Именно в освобождённом Крыму, а затем в поверженной Германии была в целом согласована система международных отношений, пришедшая на смену Версальско-Вашингтонской, рухнувшей во второй половине 1930-х под грузом собственных противоречий. Однако было бы ошибкой считать, будто новая Ялтинско-Потсдамская система послевоенного мира не была предметом гораздо более ранних обсуждений и согласований.

Как ни странно, эта тема обсуждалась ещё в самом начале войны, когда до краха Третьего рейха было не только очень далеко, но и вообще такая перспектива многим представлялась фантастикой. В череде этих «футурологий» Тегеранской конференции принадлежит особо почётное место.

Конечно, в центре внимания лидеров «Большой тройки» оказались прежде всего военные проблемы. Наиважнейшая из них – открытие второго фронта в Европе. После долгих препирательств и споров, инициированных британским премьером, который особо настаивал на итальянско-балканском варианте высадки союзных войск, было принято принципиальное решение, что второй фронт будет всё же открыт на Севере Франции (в Нормандии) в мае 1944 года. Правда, затем эту дату подкорректировали, но сам факт достигнутой договорённости имел огромное значение для дальнейшего хода и исхода войны.

Не менее острой проблемой стал вопрос об участии Советского Союза в войне с милитаристской Японией, с которой у Москвы ещё в апреле 1941 года был подписан пятилетний пакт о взаимном нейтралитете, срок действия которого истекал в апреле 1946 года. Понятно, что этот пакт мог быть расторгнут в любой момент, прежде всего со стороны Японии, и такая угроза существовала всегда, особенно в период решающих боёв на Волге. Но после Сталинграда и особенно Курска ситуация резко изменилась. Теперь вопрос о сохранении пакта стал козырем в руках Москвы. Поэтому лидеры союзных держав достигли принципиальной договорённости, что Советский Союз через 2–3 месяца после окончания войны в Европе начнёт боевые действия против самой мощной и боеспособной Квантунской армии на территории Маньчжурии.

Однако не меньшее значение имели и сугубо «штатские» дела, которые касались проблем послевоенного устройства Европы. И вот здесь как раз обсуждались темы, напрямую связанные с нынешними временами. Речь идёт о «германском» и «польском» вопросах.

Сегодня в Берлине и Варшаве подзабыли, кому обязаны существованием своих государств. Между тем немцам и полякам следовало бы не просто чтить руководителя СССР, но и ставить ему памятники, называть его именем улицы и города… Однако в нынешней Европе обычно враждующие между собой либерал-глобалисты и поднимающие голову неонацисты стали союзниками в общей ненависти к Сталину.

Напомню, что впервые три главных союзника по антигитлеровской коалиции обсуждали вопрос о будущем Германии на Московской конференции министров иностранных дел, которая проходила в октябре 1943-го, где американский госсекретарь К. Хэлл и британский министр иностранных дел А. Иден прямо заявили о необходимости расчленения Германии. При этом советский нарком иностранных дел Вячеслав Молотов деликатно уклонился от выражения советской позиции, заявив, что вопрос находится в процессе изучения. И он действительно изучался. Недавно рассекреченные документы показывают, что три сотрудника Института мирового хозяйства и мировой политики – В. Карра, С. Вишнев и А. Гуревич – ещё за месяц до Московской конференции представили на суд советского руководства аналитическую записку «Варианты расчленения Германии и их экономические и военные последствия», где предложили три варианта раздела: на три, четыре или семь государств.

Таким образом, к моменту первой встречи лидеров «Большой тройки» в Тегеране германский вопрос уже находился в стадии детальной проработки. На самой же Тегеранской конференции конкретная дискуссия по этому вопросу со-----
с-тоялась в последний день работы, когда Рузвельт предложил план расчленения Германии на пять «суверенных» государств: Пруссию, Саксонию, Ганновер, Гессен-Дармштадт-Кассель и Баварию-Баден-Вюртемберг с «максимально ослабленной и уменьшенной в своих размерах Пруссией». Черчилль, поддержав идею «полной изоляции» Пруссии, предложил иной вариант: все южные земли Германии, в том числе Баден и Баварию, включить вместе с Австрией и Венгрией в состав так называемой Дунайской конфедерации. Однако Сталин, отвергнув «дунайские мечтания» британского премьера, уклонился от открытого изложения советских планов, находившихся в его «портфеле» …

Позднее союзники продолжили работу по проектам капитуляции Германии и планов её послевоенного устройства. Среди них особую известность получил «План Моргентау», который состоял из 14 пунктов и заключался в так называемой пасторализации Третьего рейха, т.е. в превращении Германии в «страну пастбищ и полей», передачу Франции Саарской области, превращение Рурского бассейна, Рейнской области и Кильского канала в «международную зону», расчленение всей остальной Германии на два «автономных государства», уничтожение её крупной промышленности и т.д. По сути, побеждённая Германия должна была превратиться в сырьевой придаток западных «демократий». Аналогичные планы расчленения Германии разрабатывались и в Советском Союзе, в том числе шестью рабочими группами, которые возглавляли маршал Ворошилов и видные советские дипломаты Вышинский, Деканозов, Литвинов и Суриц. Например, в январе 1945 г. «Комиссия Литвинова» представила в Политбюро очередной такой план, где предлагалось раздробить Германию на семь частей, а именно – Пруссию, Ганновер, Вестфалию, Вюртемберг, Баден, Баварию и Саксонию. Не отставали от союзников и французские политики, в частности генерал Де Голль и его министр иностранных дел Бидо, наиболее последовательно и активно выступавшие за расчленение Германии, и передачу в пользу Франции Саарского района, Рейнской области и Рурского бассейна.

Но всем этим грандиозным планам пришёл конец, когда 9 мая 1945 года в «Обращении к советскому народу по случаю окончания войны» Сталин прямо заявил, что «Советский Союз торжествует победу, хотя он и не собирается ни расчленять, ни уничтожать Германию». С этого момента именно советское политическое руководство упорно и настойчиво добивалось создания единой нейтральной Германии, и то, что в апреле 1949 года бывшие союзники пошли на создание ФРГ, – точно не заслуга Москвы…

Что же произошло? Почему Сталин столь неожиданно пошёл наперекор союзникам? Вероятнее всего советский лидер, оценив все варианты, понял, что раздел Германии неизбежно породит острые международные кризисы, чреватые перманентной угрозой новой мировой войны…

Другой не менее острой проблемой стал вопрос о воссоздании польской государственности, рухнувшей в сентябре 1939 года под ударами германских и словацких войск. По данному вопросу шли не менее горячие споры, но лидеры союзных держав чётко понимали, что Сталин ни при каких раскладах не будет обсуждать вопрос о возвращении бывших «восточных кресов» (территорий Западной Украины и Белоруссии, входивших в состав Польши в 1921–1939 годах). Поэтому «Большая тройка» сошлась на историческом компромиссе: воссоздать Польшу в её этнических границах и присовокупить к ней (в качестве «компенсации») часть германских земель. Таким образом, в составе нынешней Польши оказались большие части Померании, Силезии и Восточной Пруссии. При этом в качестве новой советско-польской границы была согласована известная «Линия Керзона» (в варианте «А» с советским Львовом), которая была предложена в качестве таковой Верховным советом Антанты ещё в далёком декабре 1919 года.

Так что Тегеранская конференция – это не просто важнейшее событие в хронологии победы над нацизмом, но и ключевая страница истории польской и германской государственности. Правда, думаю, в этих странах о ней сегодня не вспомнят.

«ЛГ»-досье

В 1981 году киноленту «Тегеран-43» в СССР посмотрело более 47 млн человек. Был и успешный мировой прокат, чему способствовало участие в картине Алена Делона и ставшая классикой «Вечная любовь» – песня, которую для советского фильма написали Шарль Азнавур и Жорж Гарваренц. Режиссёры Алов и Наумов сняли политический детектив с мощной мелодраматической линией, однако сегодня особенно задевает идея легендарного советского кино. «Тегеран-43» – это возглас ужаса перед угрозой неонацизма. Своеобразное символическое предупреждение – главное зло (персонаж, сыгранный Альбертом Филозовым) остаётся по сюжету в живых... К сожалению, антифашистский пафос картины, как показывает история, человечеством проигнорирован.

историк Евгений Спицын

Статья написана для «Литературной Газеты» и опубликавана в номере № 48 (6669) 28.11.2018